Неоконченный портрет

Нельзя слишком доверять человеку, слишком его ценить и поклоняться ему потому, что тебе так нравится. Ты останешься в дураках, только и всего.

Мне кажется, ранимость Селии была тем ее свойством, которого она сама не осознавала и не принимала в расчет. Дермот в детстве и не подумал бы расстроиться из-за бабочки, заживо пришпиленной к шляпе. Скорее он бы внушил себе, что бабочка довольна таким обращением.

– Глядя, как ты рисуешь те фиалки, я сомневалась, что ты видишь.

– Вообще, ты права, Сибил, – согласилась Селия после минутного размышления. – Я не умею видеть. Поэтому и пишу неграмотно. И я не знаю, что на что похоже.

– И луж ты не замечаешь, – поддержала Сибил, – идешь прямо по воде.

– Но разве это важно? Кроме правописания, конечно. Разве важно, как вещь выглядит? Важно ощущение, которое она тебе дает.

– ??

Селия, ты должна любить живопись. Ты ведь любишь музыку?

– Музыка – это совсем другое. Она сама по себе. Это не то что срисовывать кошку. Ты берешь инструмент – скрипку, фортепьяно, виолончель – и создаешь мелодию. Тебе не нужно заботиться о том, чтобы она была похожа на живую кошку.

– Ну, знаешь ли, – заявила Сибил, – музыка, по-моему, это просто масса жутких шумов. И когда я беру фальшивые ноты, мне кажется, что они звучат лучше, чем нефальшивые.

Селия с отчаянием взглянула на подругу.

– Не может быть, чтобы ты не слышала этого, Сибил.

будет не настоящий цветок, а только рисунок.

– Но, Селия, картины, которые рисуют настоящие художники, очень красивы.

– Да, конечно… Но… Ты в этом уверена?

– Селия! – воскликнула Сибил, ужаснувшись услышанной ереси.

– Сибил, зачем рисовать то, что уже есть? – спросила она однажды по дороге в пансион.

– Чего-чего? – не поняла Сибил.

– Я не знаю, как объяснить… Зачем делать вещи, которые похожи на другие вещи? По-моему, это пустая трата времени. Если ты хочешь нарисовать цветок, придумай его и нарисуй.

– Ты имеешь в виду, надо рисовать из головы?

– Вроде того, но не совсем. Если ты придумаешь цветок и нарисуешь его, это все равно

Селию словно оглушили. Враз онемев и оглохнув, она побрела в сад. Как же это? Папа… умер?

Мир ее счастья пошатнулся.

Папа…

Вломившись в малиновые заросли, Селия с жадным сопением принялась срывать и запихивать в рот сочные ароматные ягоды – их было полно, а не несколько, как говорил Рамбольт.

Мне говорил муж – мой первый муж. – Всего у бабушки было три мужа – благодаря ее прекрасной фигуре и умению прислуживать представителям божественного мужского пола. Всех она уже похоронила. О первом долго плакала. Со смертью второго быстро смирилась. А когда умер третий – всего лишь соблюла этикет.

Она была сама доброта. Мне – самой старшей – было четырнадцать, когда она умерла. Наш бедный отец страшно горевал. Они так любили друг друга. Через полгода он последовал за ней в могилу.

Селия понимающе закивала. Рассказ бабушки соответствовал ее представлениям о том, как все должно быть.