Французская революция

авторы конституции сами лишили себя наиболее эффективной возможности обеспечить сохранение установленного ими порядка. За четыре месяца до своего роспуска они, поддавшись на демагогический призыв Робеспьера продемонстрировать бескорыстие, постановили, что ни один из них не будет избран в следу­ющее Национальное собрание — Законодательное. В результате ни для кого из новой генерации депутатов конституция не являлась собственноручным творением, результатом двух лет упорного труда. Напротив, большинству из них она будет казаться лишь досадной помехой в перекройке страны по своему разумению — конечно же, более высокому, чем у предшественников. А это означало, что спрос на революционные методы преобразований никуда не исчез

Однако объявить об окончании Революции оказалось гораздо легче, чем действительно положить ей конец

Однако, как показали дальнейшие события, своим исходом из Якобинского клуба умеренные совершили крупную политическую ошибку. Они тем самым добровольно уступили своим оппонентам узнаваемый политический бренд и замкнутую на Якобинский клуб сеть филиалов — провинциальных революционных обществ, ранее объявивших себя братскими по отношению к якобинцам. Получив в свои руки столь мощное оружие, новоявленные республиканцы использовали его для формирования общественного мнения по всей стране в выгодном для себя ключе. Клуб же фельянов так и останется всего лишь кружком единомышленников.

Революция — это ведь не спонтанные или даже организованные вспышки насилия, которые можно определить как бунт. Революция представляет собой смену неправовым путем одного политического или социального строя другим. Иначе говоря, подобная смена всегда происходит в нарушение существующих на данный момент норм права. Однако парадокс любой революции состоит в том, что, попирая прежние правовые институты, она должна немедленно создать новые, чтобы обеспечить сохранность и функционирование установленного в результате нее нового строя.

Вольтер в свое время писал о них: «Число тех, кого погубила эта страсть [к литературной карьере], чудовищно. Они становятся неспособны к любому полезному труду. <…> Они живут рифмами и надеждами и умирают в нищете».

Выбор пал именно на иностранный полк, поскольку дисциплина во французской гвардии находилась к тому моменту на крайне низком уровне: попавшие под влияние антиправительственной агитации солдаты уже не раз отказывались повиноваться офицерам.

Вот тут бы и сказать свое веское слово главе государства, чтобы немедленно, раз и навсегда разрешить спор, но Людовик XVI не умел ставить государственные интересы выше личных чувств, как делали по-настоящему великие монархи.

С осени 1788 года лидерство в оппозиционном движении перешло к просвещенной элите. Это внесословное, политически активное меньшинство исповедовало идеалы Просвещения — принципы народного суверенитета, естественных прав человека, ответственности властей перед народом, установления политических и гражданских свобод, секуляризации общественной жизни и т.д. Именно просвещенная элита и дала Революции ее главных лидеров.

Новейшие исследования социокультурной истории XVIII века показывают, что общим знаменателем, позволяющим рассматривать лидеров революционного движения в качестве некой единой группы, выступал не их экономический или социальный статус, а единство идейных установок — приверженность принципам философии Просвещения. Соответственно в современной исторической литературе их и обозначают термином «просвещенная элита»

Финансовый дефицит, падение цен, неурожаи, фронда знати и парламентов, голодные бунты, слабость центральной власти — все это бывало в истории Франции и раньше, но в разные периоды. Одновременное же действие всех этих негативных факторов вызвало тот социальный резонанс, который и привел к краху Старого порядка. Впрочем, для того чтобы кризис превратился в революцию, ведущую к смене правящих элит, нужна была та самая новая элита, которая могла бы заменить прежние