bookmate game
ru
Амели Нотомб

Форма жизни

Notify me when the book’s added
To read this book, upload an EPUB or FB2 file to Bookmate. How do I upload a book?
  • Nata Tatarinovahas quoted2 years ago
    Я протестую: почему это люди по определению живее, когда видишь их перед собой? Почему нельзя допустить, что они раскрываются лучше, а то и совсем иначе, в переписке?

    Одно могу сказать наверняка: все люди разные. Одни выигрышнее смотрятся при личном контакте, другие – на бумаге. Мне, однако, даже если я люблю кого-то так, что готова жить с ним вместе, его письма все равно необходимы: отношения кажутся мне недостаточно полными, если не содержат элемента переписки.
  • Nata Tatarinovahas quoted2 years ago
    Даже от всей души любя человека, мы не готовы впустить его в свое личное пространство
  • Nata Tatarinovahas quoted2 years ago
    Вот, скажем, знакомитесь вы с кем-то, лично или по переписке. Первый этап состоит в констатации существования друг друга – и чаще всего вы бываете очарованы. На этой стадии вы – Робинзон и Пятница на необитаемом острове; вы смотрите друг на друга в изумлении, в восторге от того, что в этом мире есть кто-то другой – такой другой и такой близкий одновременно. Ваша жизнь стала полнее, чем когда-либо, с его появлением, и вас захлестывает волна чувств к этому посланцу небес, с которым можно поговорить. Вы нарекаете его сказочным именем: друг, любимый, товарищ, гость, коллега – по обстоятельствам. Царит идиллия. Череда совпадений и различий («Совсем как я! А у меня наоборот!») поражает и переполняет детской радостью. В упоении вы даже не замечаете, как надвигается опасность.

    * * *
    И вдруг он – здесь, рядом, у вашей двери. Разом протрезвев, вы не знаете, как сказать ему, что его сюда не звали. Не потому, что вы его больше не любите, нет, но вы хотели бы, чтобы он был другим, не таким, какой он есть на самом деле. А он между тем уже слишком близко, как будто хочет стать с вами единым целым.
  • Евгения Харлицкаяhas quoted6 years ago
    Я поела медовой коврижки. Вкус меда я обожаю. Столь модное нынче слово «sincère»[30] своей этимологией обязано ему: «sine cera», дословно «без воска», означало очищенный мед высшего качества, – в то время как нечистый на руку торговец продавал невкусную смесь меда и воска. Многим злоупотребляющим нынче словом «искренность» следовало бы прописать курс лечения хорошим медом, дабы напомнить, о чем они говорят.
  • Евгения Харлицкаяhas quoted6 years ago
    чтение позволяет нам узнать ближнего, не утратив ту глубину, что возможна лишь наедине с собой.
  • Андрей Воробьёвhas quoted6 years ago
    представляла, но знала точно, что мне светят очень большие проблемы. Власти отправят меня в Гуантанамо. Нет, кажется, эту геенну уже сравняли с землей, но американцы – люди дела: наверняка они уже возвели что-то подобное где-нибудь еще. И я буду томиться в тюрьме до конца своих дней.
    Все это ради того, чтобы избежать встречи с Мелвином Мэпплом? Вздор! Амели, это судьба, то, чего ты всегда хотела. Кара за твои многочисленные грехи? И это тоже. Но не только.
    Какое твое заветное желание, с тех пор как ты начала писать? Чего ты хочешь, к чему стремишься так пламенно и так давно? Писать – что это для тебя такое?
    Ты знаешь сама: если ты пишешь каждый божий день как одержимая – это потому, что тебе нужен запасной выход. Быть писателем – это и значит для тебя отчаянно искать дверь, через которую можно выйти. Попав по своему безрассудству в переделку, ты ее нашла. Сиди спокойно в самолете, дождись посадки. Отдай на паспортном контроле бумаги. И невозможной жизни твоей придет конец. Ты будешь избавлена от своей главной проблемы – ведь она в тебе самой.
  • Андрей Воробьёвhas quoted6 years ago
    письмо мне понравилось. Я оценила фразу «…сам того не сознавая, я манипулировал Вами, давил на жалость» – приятное разнообразие после бесчисленных «надеюсь, Вы не думаете, что я хочу Вас разжалобить», которыми мои корреспонденты завершали пространные повествования о том, как их в детстве били и истязали изверги-родители.
  • Андрей Воробьёвhas quoted6 years ago
    куда ни шло. Но ты подумала, как неловко будешь себя чувствовать в его обществе? Вам было о чем писать друг другу, ладно, допустим, но что вы можете друг другу сказать? Тебя ждут долгие часы молчания с глазу на глаз с этим жирдяем, в аэропорту, потом всю дорогу в поезде, потом в такси и наконец у него дома. Сущий ад. Не зная, о чем говорить, ты будешь невольно таращиться на его жиры, он это заметит, вам обоим будет скверно. Зачем ты подвергаешь этому себя? А его – за что?» – «Кто сказал, что будет именно так?» – «В самом деле, может быть и куда хуже. Ты встретишься с программистом, который десять лет ни с кем не разговаривал, кроме рассыльного из пиццерии. К тому времени как вы доберетесь до Балтимора, ему будет так худо, что он усядется за свой компьютер и больше не взглянет в твою сторону. У парня клиника, да ты и сама не лучше, раз сорвалась и полетела к нему. Ты попала в чудовищный переплет. Выпутывайся теперь как знаешь, дурья башка».
    Безжалостный голос умолк, оставив меня один на один с непреложным фактом: я совершила ошибку. Да, лететь в Америку было большой глупостью, теперь я это понимала. Что же делать? Пути назад нет. Как помешать самолету прибыть по назначению? Как не выйти из аэропорта через дверь, за которой ждет Мелвин Мэппл? Невозможно!
    По проходу прошла стюардесса, раздавая бледно-зеленые листки, которые получает каждый, кто собирается ступить на американскую землю, будь то хоть на час. Тех, кто видит их впервые, неизменно умиляют вопросы, на которые надо отвечать: «Состоите ли вы или состояли в прошлом в террористической группировке?»; «Имеете ли вы при себе ядерное или химическое оружие?» – и другие не менее удивительные, с клеточками «да» и «нет», нужную зачеркнуть. Все пассажиры при виде этих анкет хохочут и говорят своим спутникам: «А что будет, если я зачеркну “да”?» И всегда находится кто-то, чтобы решительно их урезонить: «С госбезопасностью США шутить не рекомендуется». Что в конечном счете удерживает от искушения даже самых бесшабашных.
    Я знаю наизусть эти зеленые бумажки и собралась было заполнить их как обычно, но вдруг мне пришла в голову мысль: «Амели, у тебя есть только одна возможность избежать встречи с Мелвином Мэпплом: зачеркнуть не те клеточки. Тебя возьмут прямо в аэропорту и передадут в руки американского правосудия. Что ты предпочитаешь? Поездку из Вашингтона в Балтимор в обществе жирного мифомана или крупные неприятности с полицией США?»
    Впервые в жизни я поставила себе подобный ультиматум. Я посмотрела в иллюминатор: нахмурившееся небо уже догадалось о моем выборе. Решение пришло само собой, это было за гранью разумного. В каком-то экстазе я совершила величайшее в своей жизни сумасбродство: напротив вопроса «Состоите ли вы в террористической группировке?» зачеркнула «да». Головокружительно. Я зачеркнула «да» напротив вопроса «Имеете ли вы при себе ядерное или химическое оружие?» Убийственно. И так далее. Едва сознавая, что делаю, в полном раздрае я зачеркивала все «да», одно другого самоубийственнее. Наконец, поставив свою подпись под актом самооговора, делавшим меня врагом общества № 1 на планете Земля, я вложила его в свой паспорт.
    На этом этапе было еще не поздно дать задний ход. Подозвать стюардессу и попросить новый зеленый бланк взамен испорченного. Порвать абсурдный документ – и я снова чиста перед законом.
    Но я знала, что этого не сделаю. Знала, что отдам на паспортном контроле эти чудовищные бумажки. Дальнейшее я плохо
  • Андрей Воробьёвhas quoted6 years ago
    потерплю, чтобы со мной разговаривали как с первым встречным» и т. д. Прочитав такое, я немедленно отправляю письмо в корзину. Выполняя таким образом требование. Вы хотите, чтобы я отнеслась к вам иначе, чем ко всем? Ваше желание для меня закон. Я всех глубоко уважаю. Вам угодно быть исключением – извольте, вас я уважать не буду и выброшу ваше письмо на помойку.
  • Андрей Воробьёвhas quoted6 years ago
    новая интерпретация моего ожирения вдруг показалась мне спасительной. Чтобы моя версия стала реальной, требовался гарант извне. Вы идеально подходили для этой роли: известная и отзывчивая. Не знаю, пошла ли переписка с Вами мне на пользу, одно могу сказать: мне это понравилось безумно, ведь Вы были порукой моей истории. Я, кажется, и сам всерьез поверил, что несу военную службу в Багдаде. Благодаря Вам я обрел то, чего у меня никогда не было: достоинство. Через Вас моя жизнь наполнялась сутью. В Ваших глазах я жил. Моя участь заслуживала Вашего внимания. После восьми лет небытия – какой всплеск эмоций, какая благодать! Пусть Ваши письма доходили до меня отсканированными – для меня они были такими потрясающе реальными.
    Мне хотелось одного – чтобы так продолжалось вечно, но Вы попросили мою фотографию в военной форме. А вскоре, летом 2009-го, газеты всего мира сообщили об уходе наших войск. Говард, с его везением, попал в последнюю партию; он только на днях вернулся домой. Короче, когда я понял, что мой обман зашел в тупик, то не нашел иного выхода, кроме молчания.
fb2epub
Drag & drop your files (not more than 5 at once)