Закон не обладает здесь силой и конституция не спасет от боли и ненависти

Здесь
не задаются вопросом — кто нами правит,
какие для будущего нужны силы. То, что происходит, — вот сила,
остальное — запчасти для старой машины
государства и времени.

Я пишу длинные стихи,
длинные, как сутки в ментовке,
потому что всегда путаюсь — что хотела сказать,
как будто даю показания
и не уверена точно,
в том, что происходило.

Иногда поэзия и закон
так же просты, как и лживы.

Я пишу длинные стихи,
длинные, как сутки в ментовке,
потому что всегда путаюсь — что хотела сказать,
как будто даю показания
и не уверена точно,
в том, что происходило.

Это музыка улицы. Панелек басы
и крик внутренней птицы, когда
жмешься в маршрутке, это иней на стеклах и
холодные батареи.
Государство стареет, а мы
обновляемся.
Конституцией можем мы

Я пишу длинные стихи,
длинные, как сутки в ментовке,
потому что всегда путаюсь — что хотела сказать,
как будто даю показания
и не уверена точно,
в том, что происходило.

Я пишу длинные стихи,
длинные, как сутки в ментовке,
потому что всегда путаюсь — что хотела сказать,
как будто даю показания
и не уверена точно,
в том, что происходило.

Иногда поэзия и закон
так же просты, как и лживы.

Закон не обладает здесь силой
и конституция не спасет от боли и
ненависти.

Государство стареет, а мы
обновляемся.
Конституцией можем мы
подтираться. Нам не нужна нефть,
наши мысли — энергия.