Адам Бид

Развитие высших чувств в нас самих похоже на развитие способностей: оно приносит с собою сознание увеличившейся силы; мы не можем желать возвращения к более узкому сочувствию, как живописец или музыкант не может желать возвращения к своей более несовершенной манере или философ – к своим менее полным формулам.

Существует ли что-нибудь большее для двух душ, чем то чувство, что они соединены на всю жизнь для того, чтоб поддерживать друг друга во всяком труде, находить успокоение друг в друге во всяком горе, помогать друг другу во всякой скорби, быть вместе друг с другом в безмолвных, невыразимых воспоминаниях в минуту последней разлуки?

мы трепещем, когда находимся на краю какого-нибудь решения: надежда приостанавливается, трепеща крыльями.

Досуг исчез… исчез, куда исчезли самопрялки, вьючные лошади, тяжелые обозы и разносчики, приносившие товары к дверям в ясное послеобеденное время. Гениальные философы, может быть, рассказывают вам, что великое дело паровой машины состоит в том, чтоб создать досуг для человеческого рода. Не верьте им: она создает только пустоту, в которую стремятся суетливые мысли. Даже леность суетится теперь… суетится на увеселения, склонна к увеселительным поездкам, к музеям искусств, периодической литературе и интересным романам, склонна даже к научному составлению теорий и беглым взглядам через микроскоп. Старый досуг был совершенно другой личностью: он читал только единственную газету, не имевшую главной статьи, и был свободен от периодичности впечатлений, называемой нами почтовым временем. Он был созерцательный, довольно дюжий джентльмен, отличавшийся превосходным пищеварением, спокойными понятиями, не обуреваемыми гипотезой, счастливый в своей неспособности знать причины вещей, предпочитая самые вещи.

переход из боли в сочувствие – единственное бедное слово, заключающее в себе все наши лучшие познания и нашу лучшую любовь

Мне часто приходит на мысль, что старые люди очень похожи на грудных детей, – сказала мистрис Пойзер, – они довольствуются тем, что смотрят все равно, на что бы они там ни смотрели. Я полагаю, что таким образом Провидение убаюкивает их, прежде чем они идут на покой.

воображение – привилегированный нарушитель чужих пределов: оно не знает страха к собакам и безнаказанно может перелезать через стены и украдкой заглядывать в окна.

Когда пришла смерть, великая примирительница, то мы никогда не раскаиваемся в своей нежности к покойнику – а в своей суровости к нему.

Мы скорее будем ласково обращаться с животными, которые любят нас, нежели с женщинами, которые любят нас. Не потому ли это, что животные безгласны?

Женщина должна хорошенько запомнить этот совет: никогда не говорить с человеком рассерженным или пьяным.