Преследуя Аделин

Черт, ее голос – чистый дым. Такой голос можно услышать разве что в порнофильмах.

Иногда самые счастливые люди – это самые печальные люди,

Вздыхаю. Как там говорится? Если хочешь, чтобы все было сделано правильно, сделай это сам?

Его глаза. Один – темный и бездонный, что кажется, будто смотришь в колодец, а второй – льдисто-голубого цвета, совсем светлый, почти белый, как у хаски. Через выцветший глаз тянется шрам, как будто он и без того не привлекает внимания.

Любовь – это загадка, и она обретает новое толкование каждый раз, когда кто-то говорит о ней.

Дайя поднимает глаза, блокирует телефон и возвращает его. Я сразу же открываю сообщения и начинаю листать их. Из моей груди вырывается стон, когда я вижу, что она занималась виртом с Грейсоном. Не переписывалась – виртовала.

– «Забегай вечерком и отлижи мою киску. Я жажду твой огромный член», – сухо читаю я вслух.

И это не все. Дальше – то, как я возбуждена и трогаю себя каждую ночь, думая о нем.

Потому что манипулирую эмоциями людей с помощью своих слов, когда они читают мои книги, – сварливо отвечаю я.

– Осталась бы она жива, если бы я просто выволокла эту суку из дома за волосы? – спрашивает она капризным голосом, высмеивая свое возможное будущее «я» и меня.

Мне страшно, но еще я и глупая.

Так что я не уйду.

Моя мать – сука.