ru
Ксения Каспари

Столкновение. Откровенная история Виталия Калоева

Notify me when the book’s added
To read this book, upload an EPUB or FB2 file to Bookmate. How do I upload a book?
  • zhukovviktor95has quoted7 years ago
    А недавно Костик звонил своему отцу, чтобы «разобраться». Прямо так и сказал: «Нам надо разобраться! Мальчишки в школе говорят, что ты домой не вернешься, потому что у тебя там уже давно другая женщина есть!» Виталий не засмеялся, ведь сын пытался быть настоящим мужчиной, защищал честь семьи. Он просто сказал Костику, что любит маму. И его любит. И Диану. И нет в мире такой силы, которая может ему помешать вернуться домой.
  • Кирилл Лобеевhas quoted7 years ago
    Неужели вы больше ничего не ждете от жизни?
    – Почему не жду? Жду. Ее конца…
  • Кирилл Лобеевhas quoted7 years ago
    – Ich sien Russland! (Я есть Россия!)
  • Кирилл Лобеевhas quoted7 years ago
    Так же подробно Виталия расспрашивали об авиакатастрофе. К теме письма, в котором Калоеву предложили компенсацию в обмен на отказ от всех претензий, судьи возвращались несколько раз, пытаясь понять, почему оно так возмутило подсудимого.
    – Из материалов дела мы узнали, что это письмо настолько возмутило вас, что вы стали ломать дома мебель. Это так?
    – А как еще я должен был реагировать на предложение продать своих детей?
    – Что вы имеете в виду?
    – Они потребовали от меня, чтобы я отказался от своей семьи. Они хотели на этом заработать.
    – Речь шла лишь о том, чтобы вы отказались от претензии к компании «Скайгайд» и приняли компенсацию.
    – Это мародерство.
    – В чем здесь мародерство?
    – Это попытка решить финансовые проблемы компании за счет моих мертвых детей. Они не просто попытались откупиться, они хотели, чтобы мы отказались от всех претензий ко всем возможным виновникам катастрофы, чтобы потом самим предъявить им претензии. Пока я не получил это письмо, я искренне думал, что надо дождаться конца расследования. Но получив его, я понял, что моих детей просто не считают за людей.
    Судьи, как показалось присутствовавшим, так и не поняли, почему деньги, предложенные «Скайгайдом», Калоев интерпретировал как мародерство.
    «Разные культурные традиции, – скажет Мамсуров в интервью «Известиям» после заседания. – В Швейцарии получить деньги вместо справедливости – это нормально. А для нас справедливость выше любых денег».
  • Кирилл Лобеевhas quoted7 years ago
    Фикус Виталий купил в тюремной теплице. Он стоял в его камере на столе у наклеенных на стену фотографий жены и детей. Листья, обращенные к снимкам, всегда были мокрыми. Он не сразу понял, почему на столе появляются лужицы. А когда выяснил, стал экспериментировать: отодвигал цветок подальше, поворачивал его, держал окно закрытым и, наоборот, открытым, чтобы исключить перепад температур, но по листьям, смотревшим на фотографии, все равно стекали капли. В том, что растение оплакивало его близких, Виталий окончательно перестал сомневаться, когда вернулся из карцера. Фикус все это время гостил у соседа-турка и, по его словам, был абсолютно сухим, а вернувшись на прежнее место в камере Калоева, в первый же день снова заплакал.
    Он оставил фикус тому же турку. Вынести с собой из тюрьмы разрешали не более пятнадцати килограммов. Двадцать килограммов писем охрана решила в учет не брать.
  • Кирилл Лобеевhas quoted7 years ago
    Эта катастрофа рано или поздно должна была произойти. – Пилот немецких авиалиний Петер Раймер посещал Виталия в тюрьме каждый раз, когда ему выпадал рейс в Цюрих.
    До 1993 года он жил в Уфе и летал в «Башкирских авиалиниях». Лично знал многих из экипажа разбившегося над Боденским озером самолета, в том числе командира Александра Гросса.
    – Швейцарская диспетчерская служба работала отвратительно. У меня и моих коллег было несколько случаев, когда столкновения едва удавалось избежать. Если конкретные примеры приводить: незадолго до авиакатастрофы в Юберлингене я вылетал во Франкфурт из Фридрихсхафена, аэропорт которого также обслуживают швейцарские диспетчеры. Набрали только высоту, диспетчер мне говорит: у вас там борт по пересекающемуся курсу, слева от вас. Я ему говорю: «Я лечу по приборам». Если пилоты летят по визуальной ориентации, они сами смотрят вертикаль-горизонталь и принимают решение. А когда самолет идет по приборам, задача диспетчера – управлять воздушным движением. «Дай команду, какой эшелон занять!» Но команды так и не последовало, и самолеты настолько сблизились, что мне пришлось отворачивать, чтобы не допустить столкновения. И на посадке в Цюрихе была ситуация, когда разрешили садиться, а там другой самолет взлетал.
    Швейцария – родимое пятно на теле Европы, страна, которую пролетаешь за 6-7 минут. Было бы гораздо проще всем, согласись они войти в Евроконтроль, чтобы хотя бы верхнее воздушное пространство контролировалось единой диспетчерской службой. Однако это деньги и политика: «Мы независимое государство, мы будем сами управлять своим воздушным пространством». В итоге это создает никому не нужные риски: переключиться за несколько минут на разные частоты, передать всю информацию о борте. Лишняя работа для пилотов и диспетчеров. А ведь небо там загруженное: все курортные маршруты на Майорку, Тенерифе через них проходят.
    Те несколько минут, что летишь над Швейцарией, не стоят такой суеты. Я там часто летаю, и, окажись я в такой ситуации, как пилоты Ту-154, я бы, конечно, не стал слушать диспетчера. Я бы выполнил команду TCAS. Но тогда не было четких инструкций, что делать в такой ситуации, когда команды диспетчера и TCAS не совпадают. Для российских летчиков с советской школой диспетчер – «царь и бог», его команды должны выполняться беспрекословно. И ребята послушали диспетчера. Это было их ошибкой. Западный летчик так бы не поступил, и пилот Боинга, с которым столкнулся Ту-154, как раз выполнял команду TСAS.
    Теперь в инструкциях четко прописано, что в случае возникновения конфликтной ситуации пилот должен продублировать диспетчеру команду системы сближения: «TCAS climbe» («набрать высоту») или «TCAS descend» («снизиться»), а когда ситуация разрешится, сообщить: «conflict clean» («конфликт разрешен»).
    На мой взгляд, главный виновник катастрофы – Алан Россье. Он, как первый руководитель, отвечал за все, что происходит в компании. А диспетчеры были поставлены в такие условия, когда не ошибиться было очень сложно.
    Однако Алан Россье так и не ответил за произошедшую катастрофу. Он руководил компанией еще четыре года после трагедии и уволился по собственному желанию в декабре 2006-го. В сентябре 2007 года четверо рядовых менеджеров «Скайгайда» были признаны виновными в причинении смерти по неосторожности. Троих из них приговорили к условному заключению, одного – к штрафу. Еще четверых обвиняемых оправдали, в том числе второго диспетчера, который дежурил в ночь столкновения с Нильсеном, но ушел спать. Это якобы было обычной практикой в «Скайгайд», поскольку плотность полетов в это время суток невысокая и один диспетчер должен был справиться.
  • Кирилл Лобеевhas quoted7 years ago
    Так будет диспетчер или нет?
    В зал вернулась помощница Россье, которую отправляли за Нильсеном, и о чем-то уже несколько минут тихо переговаривалась с шефом.
    – Нет, – ответил Россье. – Он, оказывается, в отпуске. Я не знал.
    – А я думаю, вы прячете его, – ответил Виталий. – И не только потому, что он совершил несколько ошибок в ту роковую ночь. Вы боитесь, что он может рассказать о вас, о вашей вине в произошедшем. Если он заговорит, вам придется признать, что условия работы не соответствовали нормам безопасности. А это будет стоить больших денег компании. Вы поэтому и не уволили его, чтобы не обидеть, чтобы он был вам обязан и молчал. Я прав?
    – Думаю, мы должны дождаться результатов официального расследования, – сухо ответил Россье. – Я прошу вас набраться терпения.
  • Кирилл Лобеевhas quoted7 years ago
    А через три с половиной месяца Виталий Калоев получил от адвокатов письмо. В обмен на отказ от всех претензий к «Скайгайду» и другим возможным виновникам катастрофы (так компания получала возможность судиться с американскими компаниями, чтобы отбить часть потраченных на компенсации средств) родственникам погибших предлагали:
    – каждому супругу за смерть супруга 60 000 швейцарских франков;
    – каждому родителю за потерю ребенка 50 000 швейцарских франков;
    – каждому ребенку за потерю одного родителя 40 000 швейцарских франков;
    – бабушки, дедушки, братья и сестры жертвы – 10 000 швейцарских франков;
    – сводные братья и сестры – 5000 швейцарских франков.
    Швейцарцы умудрились перевести семейные отношения в товарно-денежные, оценить размер горя в зависимости от степени родства. По их расчетам выходило, что жену Калоев должен оплакивать больше, чем детей. А утраты, которые понесли бабушки, дедушки, братья, сестры, и на горе-то, судя по суммам, не тянули. Так себе – расстройство.
  • Кирилл Лобеевhas quoted7 years ago
    Больше этих непонятных «тарифов на жизнь» Виталия возмутила сама постановка вопроса: деньги в обмен на отказ от всех претензий. «Я должен взять их подачку и просто забыть о том, что у меня были дети?» – кричал в бешенстве Виталий адвокатам. Они советовали ему принять деньги: предложение более чем щедрое, поскольку по швейцарским законам сумма может быть и снижена в соответствии с уровнем жизни в России. Такой вот узаконенный финансовый шовинизм.
  • Кирилл Лобеевhas quoted7 years ago
    К годовщине со дня катастрофы немцы начали готовиться за несколько месяцев. Все организовали сами за счет местных властей и силами волонтеров. Родственников встречали в аэропорту, развозили по отелям. Каждый из родителей хотел побывать там, где упал его ребенок. Все эти места заранее пометили, установив деревянные столбики с фотографиями и личными данными погибших. В прикрученных к столбикам пробирках по цветочку: белая роза – ребенок, красная – взрослый. Так в яблоневом саду, где год назад упал нос самолета, вырос целый сад из белых роз. Лес табличек со смеющимися детскими лицами на фоне хмурого серого неба. Небо проливалось слезами на спины склонившихся к земле несчастных людей, потерявших самое дорогое, что было в их жизни.
fb2epub
Drag & drop your files (not more than 5 at once)