Верена Штёссингер

она прочитала, что здесь у каждого растения есть свой собственный дух, который называется «анчутка» — она достает записную книжку, держит её против ветра, листает, наконец, находит нужное место — и у каждого леса есть свой дух, «леший», он прячется в ягодных кустах и умеет плакать и смеяться, как человек

А «волосень» преследует женщин, которые затеются прясть на Рождество или в воскресенье, или вязать; он обгрызает им руки, а вот «запечник» просто сидит за теплой печкой и проказничает, а «дрема» навевает добрые сны.

Ну, и так далее. Это же здорово? Что еще существует это магическое мышление. Разве нет?

Мы же так мало знаем о мире», — говорит он. Ни наверх, ни вниз границ нет. Кто нас ведет? Или, может, будет лучше сказать — направляет?

Уж я-то знаю, что этот сыр называется тильзитер, потому что он из Тильзита, и Швейцария тут ни при чем! Я его уже в детстве ел! Тогда для меня Швейцарии еще не существовало!

его родители? Отец — немец, юрист с высшим образованием, из бюргерской семьи, мать — красавица, страстно влюбленная в музыку, из простой семьи польских евреев?

Однако от своей истории, от её тайной тяги ему больше не уйти. Его прошлое выбралось из капсулы и бурлит всякий раз, когда появляется новая информация.

На вокзале он узнал Ульриха сразу; не только потому, что тот заранее прислал ему свою фотографию. Но и потому, что Ульрих сиял от счастья. Юргену очень хочется обнять его, но он не решается и просто треплет старого товарища по плечу, трясет руку и смеется.

Интересно, русскую церковь уже достроили? Он любит эти церкви, их темный покой и то, что там нет скамеек, чтобы преклонить колени.