Антон Соя

В борьбе с рукой, уже в агонии, баба Люба упала с высокой кровати, увлекая за собой на серый больничный линолеум капельницу и матрас.

Любимое мое занятие – стоять где-нибудь на Невском

и смотреть в глаза двигающихся навстречу людей. Ни в одной книге, ни в одном фильме, ни в одной соцсети ты не найдешь столько интересного. Я вижу нечисть. Нечисть, которой, как считает мой ученый папа, в природе не существует (я уже перестала с ним спорить – бесполезняк). Я вижу нечисть, которая ничего о себе не знает и считает себя нормальными людьми. И я говорю не про каких-то там всем известных оборотней в погонах. Шестьдесят процентов серой массы, идущей мне навстречу, – зомби. Их мозг давно уже убит телевизором, алкоголем, деньгами и другими наркотиками. Дети и старики – сплошь вампиры, сосущие соки и энергию из своих родителей и детей соответственно.

Тогда они найдут здесь картину страшной бойни.

Мы все ошиблись. Авессалома убила Карма. Она пыталась убить и меня. Но Анжело меня спас. Познакомься, Анжело, это мои лучшие друзья! Они такие же сумасшедшие, как и я

Я ходил, вступался, менты меня гнали – сами все понимаем, но вы же видите… Короче, я прямо-таки увидел рассказ, который обо всем этом можно написать, но писать его, как вы понимаете, не стал. Читатель в лучшем случае скажет, что старик сам виноват, а в худшем – и дочитывать не будет, потому что все бесполезно.

А мы ростом пониже и говном пожиже

Меняю жену на стеклотару, а тишину — на электрогитару!

Кстати, глюк — это счастье по-немецки.
Что для русского счастье, для немца глюк — выдаёт твой неугомонный мозг.