Питер Мейл

В воскресенье в промежуток между полуднем и тремя часами может звонить только англичанин; французу никогда не придет в голову святотатствен­ная мысль прервать самый приятный и долгожданный ланч на неделе.

Тот Новый год начался для нас с ланча. Традици­онное празднование с его ночным обжорством, слегка натужным оптимизмом и обреченными на провал планами всегда казалось нам сомнительным поводом для веселья. Поэтому, услышав, что первого января в соседнем городке Лакост владелец рестора­на «Ле-Симьян» предлагает своим постоянным клиенткам праздничный ланч из шести блюд, сопровождаемых розовым шампанским, мы сразу же решили, что такое событие послужит отличным началом для грядущих двенадцати месяцев.

Двигая челюстя­ми, мы с женой вспоминали множество предыдущих­ встреч Нового года. Большинство из них происходило под покрытым непроницаемыми, черно-серыми тучами английским небом. Сейчас, глядя на бе­зупречную лазурь над головой и залитую солнечным­ светом улицу, мы с трудом верили, что на календаре первое января, но окружающие дружно уверяли нас, что все это — абсолютно нормальное состояние природы. В конце концов, мы живем в Провансе!

До этого мы не раз бывали тут как туристы и все отведенные нам две или три недели жадно впитывали блаженное тепло и щедрое солнце. И, уезжая с облупленными носами и тоской в сердце, мы каждый раз обещали себе, что когда-нибудь обязательно­ останемся здесь навсегда. Короткими серыми зим­ними днями и долгими мокрыми летними мы часто вспоминали об этом рае, жадно всматривались в фо­тографии напоенных жарой виноградников и деревенских улочек и мечтали о том, как по утрам нас станет будить солнце, узкими полосками пробиваю­щееся в спальню через неплотно прикрытые жалюзи.

И вот однажды, к нашему собственному удив­лению, мечты превратились в реальность. Решение было принято, и обратный путь отрезан. Мы купили дом, закончили курсы французского, распрощались с друзьями и знакомыми, переправили через Ла-Манш двух наших собак и сделались иностранцами.
Все произошло с поразительной скоростью, и причиной этому стал дом, который мы увидели однажды в полдень, а к обеду мысленно уже поселились в нем.

Дом стоял чуть выше узкой дороги, соединяющей­ два средневековых горных городка: Менерб и Бо­ньё.

Очень немногие местности во Франции защищены законом от подобного надругательства, и в наших глазах ценность дома сильно возрастала, оттого что он находился на территории государственного заповедника, границы которого не смела пересечь ни одна самая отчаянная бетономешалка.

У дома имелось и еще одно немаловажное, с нашей точки зрения, достоинство — и он, и вся прилегающая к нему местность были надежно защищены от циничных покушений со стороны современной сельской архитектуры.

Это был настоящий mas (жилище фермера), двести лет назад построенный из местного камня, который за прошедшие годы под влиянием­ солнца и ветра приобрел волшебный оттенок: средний между бледно-медовым и жемчужно-серым.­

Мы привыкли считать горы естественным продолжением собственного сада, специальным раем для наших собак и надежной защитой на случай, если соседям вдруг придет в голову идея напасть на нас с тыла.