Михаил Энгельгардт

Толстеют ли люди от шуток, или сама толщина располагает к шутке – этого я никогда не мог узнать доподлинно,

Его сердце — висящая лютня,

Лишь дотронуться — она зазвучит.

Разбойники – самый вежливый народ в мире,

Я оспариваю в особенности достоинства ума, воспитавшегося на математике. Математика — наука о форме и количестве; математические доказательства — простое приложение логики к наблюдению над формой и количеством. Даже истины так называемой чистой алгебры только в силу грубого заблуждения считаются отвлеченными или общими истинами. Ошибка до того грубая, что я удивляюсь, как могла она сделаться общепринятым убеждением. Математические аксиомы не всеобщие аксиомы.

подниматься всегда легче, чем опускаться

«Мое главное занятие теперь являться на палубу „Бигля“ и, насколько умею, корчить из себя моряка. Не знаю, впрочем, удалось ли мне обмануть хоть одного мужчину, женщину или ребенка». (К Генсло, 15 октября 1831 года).

становится безусловно непреодолимым.

внушенный мне дьяволом или моим добрым гением.

А я – я просто Лягушонок, шут, и это моя последняя шутка.

В шутке ему нравилась главным образом широта, и ради нее он готов был пожертвовать глубиною.