Тимур Атнашев

До Первой мировой войны среди представителей общественности, в особенности университетской интеллигенции, широко распространилось самонадеянное представление об особом прусско-немецком положении в системе европейских государств. Известный экономист-теоретик Густав Шмоллер разделял мнение столь же видного специалиста в области истории типов государства Отто Гинтце и многих других, что сильная монархия с ее чертами военной державы и бюрократией, с ее системой образования и успехом индустриализации превосходит западные парламентско-демократические государства и сохранится впредь. Это чувство превосходства утвердилось в период войны, то есть после 1914 года («всему миру следовало бы равняться на Германию»). Глубокой раной, нанесенной поражением этому образу мысли, вскоре воспользовался новый правовой радикализм 1920 ‐ х годов, а национал — социалистический режим довел прежнюю высокомерную приверженность идеологии великой исторической миссии арийско — германской расы господ до невер оятных размеров.

После 1945 года, напротив, довольно быстро, широко и из благих побуждений распространилось негативное представление об «особом пути Германии». Под этим термином отныне в Германии и за ее пределами понималась попытка вывести из комплекса определенных традиций и оснований новейшей немецкой истории начальные условия, сделавшие возможным роковое падение в катастрофу национал-социализма. Эта критика исходила из простого базового факта: нацизм случился именно в Германии, ни в одной другой высокоразвитой индустриальной стране межвоенного времени национал-социализм, как крайняя форма общеевропейского правового радикализма и фашизма, не смог установить такую диктатуру, которая достигла господства, осуществила утопию организации жизненного пространства и повсеместную расистскую истребительную политику во Второй мировой войне.

Протестантская культура чтения и письма, которая вытекала из обязанности читать Священное Писание, дала евангелическим университетам сильную фору — в 400 лет, как преувеличенно писал великий Д’Аламбер после поездки по Германии. Созданная неогуманизмом просвещенная буржуазия, существовавшая в этой форме только в немецкоязычной Центральной Европе, образовала неистощимый ресурс, из которого университеты XIX века, реформированные по образцу Гёттингена, могли набирать молодых специалистов, нацеленных на карьеру ученого внутри любых научных дисциплин.

Феодальные отношения были одним из древнейших слоев имперского порядка [Krieger 1979; Keller 1993; Spieß 2001]. Будучи верховным феодальным сюзереном, император венчал систему отношений, в которой распоряжение землей и людьми, богатство и власть находились в зависимости от отношений личной преданности между вассалом и сюзереном. Таким образом, феодальная система представляла собой весьма сложное переплетение обязательств личной преданности между держателями вотчин на всех уровнях социально-политической иерархии, которое никогда не было свободно от соперничества. Всякий раз при смене вассала или сюзерена требовалось обновление феодального договора, происходившее на церемонии жалования лена (инвеституры).