Генри Лонгфелло

Я готов подавить в себе все, что угодно, только не свою многоликость

Если они не загадка и не разгадка загадки, они ничто

Огромное, яркое солнце, как быстро ты убило бы меня,
Если бы во мне самом не всходило такое же солнце.

Вся мудрость — в душе, ее нельзя доказать, она сама обнаружит себя

Не изгонять, не отграничивать и не выпалывать зло из его угрожающей массы (ни даже разоблачать его),
Но умножать, объединять, довершать, расширять — и прославлять бессмертие и добро.

Ведь я просила хоть грош —
А в смущенную руку мою
Незнакомец бросил целое царство —
И — как столб — я стою.
Ведь я молила Восток:
«Чуть-чуть Рассвет приоткрой!» —
А он взорвал пурпурные дамбы
И меня затопил Зарей.

Мы не знаем — как высоки —
Пока не встаем во весь рост —
Тогда — если мы верны чертежу —
Головой достаем до звезд.

Обиходным бы стал Героизм —
О котором Саги поем —
Но мы сами ужимаем размер
Из страха стать Королем.

Если неба не сыщем внизу —
Вверху его не найдем.