Пустая шкатулка и нулевая Мария. Том 4

Дайя Омине сверлит «О» взглядом, в котором читается такая враждебность, что, кажется, этот взгляд может убить.
Ничего удивительного, что я не мог вспомнить. Тогда он был совсем другим. Тогда, в средней школе, у него не было ни серег, ни белых волос. Это был улыбчивый семпай, которого за спокойствие и утонченные манеры обожали и называли «принцем» все девчонки.
Он идеально подходил – тихой девушке, которую я обожал.
Именно поэтому я сразу отказался от нее. Я не очень хорошо знал Дайю Омине. Просто я был убежден, что Кирино-семпай будет гораздо более счастлива с ним, чем со мной. Мое заблуждение, что я один открыл ее прелесть, было развеяно. И я понял, что я не единственный, кого ее очарование притянуло. Иллюзия, что она была особенной лишь для меня, рассеялась, как дым.
Все ясно.
Стало быть, именно Дайя Омине создал ту ситуацию, из-за которой я начал встречаться с «Рино» – «Миюки Карино».
– …Хех.

– Теперь-то ты видишь, что Мария Отонаси разъединяет его и его повседневную жизнь? Так что если ты правда хочешь достичь своей цели, ты должен игнорировать собственные чувства и свести их!
– …Не пойму, о чем ты.
– Ты ведь хочешь свести Кадзуки Хосино, правда?
И затем «О» произнес:
– С Коконе Кирино.
Он произнес – э т о д о р о г о е, н а в е в а ю щ е е в о с п о м и н а н и я и м я.

– Так. Позволь мне сказать тебе кое-что хорошее, может, это даже наведет тебя на правильные мысли. Возможно, это стоит сказать и Марии Отонаси с Кадзуки Хосино.
Дайя Омине приподнял бровь; «О» радостным голосом заявил:
– Эта девушка, Нана Янаги – она жива! А, и кстати, ее парень Тодзи Кидзима тоже.
Подняв бровь еще сильнее, Дайя Омине поинтересовался:
– …Если они живы, то где они тогда?
«О» довольно кивнул и ответил:
– В «ш к а т у л к е» М а р и и О т о н а с и!
Дайя Омине застыл, выпучив глаза.

– Не неси ерунды. С какой радости я буду жертвовать собой ради Кадзу?
– Потому что это тебя пожалели.
У Дайи Омине отнялся язык.
– Позволить человеку, который пожалел тебя и молча согласился с твоим планом, погибнуть из-за того, что твой план не удался? Твоя гордость не даст тебе так поступить.
– …С чего ты так уверен?
– Так Кадзуки Хосино считает, не я.
– Что?
– Увы, Кадзуки Хосино совершенно не берет в расчет мои прихоти. Поэтому он не был уверен, что твой план наверняка сработает. И тем не менее, он вверил тебе свою жизнь. Теперь-то, с твоими мозгами, ты уже знаешь, почему?
Дайя Омине распахнул глаза и закусил губу.
– О н б ы л у в е р е н, ч т о т ы с п а с е ш ь е г о, д а ж е е с л и т в о й п л а н п р о в а л и т с я.
Дайя Омине почему-то от этих слов страшно засмущался, но «О» продолжил.

Я не знаю Марию из нулевого раза, Марию, не испытавшую на себе еще ни одной «новой школы».
Уверен, эта девушка и сейчас внутри Марии, и она плачет. Она плачет на морском дне в груди у Марии.
Она плачет от одиночества.
А значит, я отправлюсь ей навстречу.

– Я встречу нулевую Марию.

Я встречу ее, возьму ее с собой, обниму ее, останусь с ней.

То, чего боялась Мария со вчерашнего дня. Нет – еще раньше.
Это –

Это – расставание.

– Кадзуки, я больше не буду пытаться тебя остановить.
Мария убрала голову от моего плеча.
– Мне и нельзя было тебя останавливать, правда. И права я не имела, и не нужно было. Но все-таки – мне следовало бы знать и раньше.
Мария улыбалась мягкой, покорной улыбкой.
– То, что я смогу быть с тобой, – всего лишь воздушный замок.
– …
Не в силах больше на нее смотреть, я повернулся к монитору.
К строке «Желаете ли вы убить [Кодая Камиути] с помощью [Смертельного удара]?» я мысленно добавил еще одну: «Примете ли вы расставание с Марией Отонаси?»
– …Это…
…Не, такого я принять не могу.

Но все начало меняться, когда появилась она.
Я хотел, чтобы она была рядом со мной. Я хотел, чтобы она стала частью моей жизни, чтобы она была в моей повседневной жизни.
Она рядом со мной – это я теперь называл моей «повседневной жизнью».
Вот, значит, что.
Прежде, чем я успел это осознать, моя цель…
М о я ц е л ь с т а л а – с п а с т и М а р и ю.
Вот почему Дайя тогда сказал, что выиграть для меня «абсолютно нереально».

– Кадзу, да ты серьезно думал, что годишься на роль «короля»!
Те же слова, что он мне сказал накануне.
– …Что ты имеешь в виду?
– Ровно то, что сказал. «Королем» может стать лишь тот, кто готов полностью посвятить себя счастью других, не думая о собственном.
…Вот как?
Если только такой человек может стать «королем», то я действительно не гожусь на эту роль. Я не хочу таким становиться.
Одна лишь Мария может хотеть стать такой.
– А раз это не принесет тебе счастья, то и стать «королем» ты не сможешь, да тебе и не нужно. В лучшем случае ты сможешь стать –
И Дайя, криво улыбнувшись, произнес:

– …«р ы ц а р е м», в с е ц е л о п о с в я т и в ш и м с е б я з а щ и т е к о г о - т о о д н о г о.

«Рыцарь».
Это слово вызвало в воображении картину.

– …Так что, ты бросишь Юри-сан? Чтобы спасти себя и остальных?

В к о н ц е к о н ц о в, о н а в е д ь у ж е з н а е т, ч т о п р о и г р а л а.

Ироха-сан ответила без колебаний.
– Да.
Подтверждение – именно то, чего я от нее и ждал.
И это подтверждение – очевидная ложь.
Л о ж ь, р а с к у с и т ь к о т о р у ю о н а м е н я у м о л я е т.
– Так тебе меня не обмануть.
И я положу этому конец.
– Я ведь уже сказал тебе, верно? Убей Юри-сан.
– …
– Если ты правда хочешь бросить Юри-сан, покажи нам это прямо сейчас. Тебе всего лишь нужно поставить нас на колени, для этого впечатли нас своей силой, убив ее, – так же, как ты отрубила себе палец.
Ироха-сан.
Ироха-сан наверняка думает, что она самая подходящая на роль «короля». Именно потому, что она так думает, она и берет на себя лидерство. Она это делает, потому что уверена: это самая прямая дорога к ее цели.
Но что если она сочтет кого-то другого годным на роль «короля»?
Уверен, она передаст трон этому человеку.
Вот почему она меня проверяет.
Она хочет убедиться, гожусь ли я для трона, способен ли я раскусить столь явную ложь.
– …Ха-ха.
Ироха-сан издает смешок.
– …В общем, да, я не смогу! А значит, я не могу больше быть «королем».

И вот так –
И р о х а - с а н п е р е д а л а м н е т р о н.

Поджав губы, Ироха-сан уселась на отдельно стоящий стул.

– …Ироха… проиграла?..
Юри-сан расширившимися глазами смотрела на сидящую с побежденным видом Ироху-сан. Затем девушка в белье встала, подошла к Ирохе-сан и уставилась на нее сверху вниз.
– …Почему? Почему ты не убила меня? Ты ведь вполне могла это сделать, правда?.. Если это нужно ради твоей цели, ты вполне могла, правда?
Услышав эти слова, Ироха-сан криво улыбнулась.
– Юри. А какая у меня цель? – спросила она, отведя глаза и опершись локтем о стол.
– Э? Стать «королем»… да?
– Нет, конечно! Это всего лишь средство для достижения цели.
– П-понятно. Но тогда…
И тут Ироха-сан обратилась к сбитой с толку Юри-сан с нежной улыбкой, словно мать, терпеливо объясняющая ребенку таблицу умножения.

– Моя цель – защитить тебя, Юри.

Юри-сан эти слова озадачили еще сильней.
Потому что их она ожидала меньше всего.
Но я знал.
Прямо перед своей смертью в первом раунде Ироха-сан сказала мне: «…Прости, что не смогла спасти тебя». Сказала, хотя это было последнее мгновение ее жизни.